Про репрессии

[vas_s_al]

В Минске были на спектакле драмтеатра про оккупацию и партизан "Не мой".
Спектакль в целом хороший, показывает, что по тем временам фашист, решивший хоть раз поступить не по-скотски, оказывался выброшенным из жизни - не нашим и не "ихним". Ничьим.
Драматизма ради все действующие стороны (немцы, партизаны, коллаборационисты из местных и НКВДшники (куда же без них в современном искусстве про войну?)) показаны сволочами.
Вышли из театра - обменивались впечатлениями о том, что на наш взгляд в спектакле правдоподобно, а что - не очень.
В частности, мне показалось странным, что НКВДшники после войны в третий раз нашли и арестовали живущего в какой-то глухой деревне отца главной героини (по сюжету беглый раскулаченный, который всю войну партизанил за советскую власть), но совершенно не обращали внимания на невесть откуда взявшегося немого "брата" главной героини (по сюжету спасший её немец был вынужден до конца жизни скрываться от обоих сторон конфликта, прикидываясь немым. Немой - Не мой. Не ваш. Ничей.)

Беседа наша привлекла внимание пожилой женщины, тоже шедшей со спектакля, которая поспешила заверить нас, что "никто там ничего не расследовал, а брали кого попало по разнарядке". Верит она в это потому, что её собственный отец был в Минске прокурором. И до 1958 года держал под кроватью мешок с мылом, спичками, сухарями и тёплыми вещами. До 1958 года боялся, что самого арестуют.

Пожилую женщину понять можно, хорошей дочери ведь не придёт в голову, что папа-прокурор мог иметь основания чего-то опасаться за дело.

А я в который раз пытаюсь представить, что было в головах самих участников "нарушений социалистической законности", что заставляло всех этих людей фактически готовить компромат на самих себя, участвуя в репрессиях, а потом годами вздрагивать от каждого шороха по ночам?

Comments

[voencomuezd.livejournal.com]

Скорее всего, это по повести Адамовича. Молодой эсэсовец спас во время уничтожения деревни девушку и потом с ней спасается от фашистов и партизан одновременно, пребывая в среде беженцев? Тогда все по тексту. Написано в 1992 году, когда Адамович активно гадил на советское прошлое.

[vas-s-al.livejournal.com]

Похоже на то, да.

[thrasymedes.livejournal.com]

Государство это огромная сила, особенно в стране, пережившей анархию, голод, гражданскую войну.
При этом весьма распространен предрассудок, что всякий желающий легко может использовать государство в своих целях, надо только оттеснить других и ухватиться за рычаги.

Представьте группу 10-летних детей, захватившую космический корабль пришельцев. Они беспорядочно нажимают кнопки, пытаются уловить закономерности.
Большая часть их гибнет самым неожиданным образом, корабль тоже наполовину разваливается, но какой фейерверк !

[vas-s-al.livejournal.com]

Я согласен с написанным вами, но не могу провести связь с написанным мной.
Вы имеете ввиду, что процесс был в значительной степени неуправляем?

[thrasymedes.livejournal.com]

Скорее он был даже излишне управляем, но управление это приводило не к тем результатам, на которые рассчитывали управляющие

[yebkflyj.livejournal.com]

Жалко сейчас прокуроры не мешки под кроватью а заначки в офшорах держат. И особо не вздрагивают.

[jlm-taurus.livejournal.com]

Гляньте биографию Льва Гумилева
Л. Гумилев. "..Это как считать. Арестовывали меня в общей сложности шесть раз, но четыре раза я увильнул, а два раза мне таки дали срок: сначала - пять лет; потом - десять. Первые пять, правда, превратились в восемь (с 38-го по 45-й год), потому что меня не отпускали из Норильска, а после отпустили, но на фронт, который для меня стал просто солдатчиной, так как служил я без права повышения и не имею, поэтому не только орденов и медалей, но даже благодарностей. После войны, как я уже говорил, была травля на общеакадемическом уровне. На суде прокурор сказал: «Вы опасны, потому что вы грамотны, - получите 10 лет». Все это продолжалось до Хрущева, до XX съезда, после которого меня реабилитировали."

Юрий Чирков, А было все так...
В мае 1951 года: "...Юрию Ивановичу повезло со следователем. Это был пожилой майор, ни разу на допросах он не кричал и не грозил. Во время первой встречи, раскрыв дело Чиркова от 1935 года с надписью: «Хранить вечно», Пузравин вдруг расхохотался: подписывая дело, Юрий Иванович проставил на недописанных страницах размашистое Z. Ставить прочерки его научили когда-то на уроках делопроизводства в школе. Тогда, в 35-м, эти Z очень рассердили следователя на Лубянке, а теперь другого следователя они развеселили; он искренне позабавился сообразительности пятнадцатилетнего мальчика.

Юрий Иванович не понимал, за что его арестовали, ведь никакого нового обвинения следователь ему не предъявил. С другой стороны, он был рад, что занялись пересмотром его дела. Думал: разберутся, поймут, что он-то ни в чем не виноват, признают невиновным, отпустят.

Выслушав мужа, следователь усмехнулся, доверительно пояснил: «То, что вы получили высшее образование, очень хорошо, его даже мы отнять не сможем. А вот признать невиновным, отпустить — этого я сделать не смогу. Назавтра меня самого арестуют». Причину же нового ареста объяснил: есть постановление — всех отбывавших сроки по 58-й статье снова привлечь, провести следствие и, если нет нарушений паспортного режима, дающих право на новый срок, отправить в ссылку. Появился новый термин — «повторники». Так называли людей, вновь арестованных по старому делу спустя годы после освобождения из лагерей. И поедет Юрий Иванович на этот раз в Красноярский край на вечное поселение."