Раскол

Я слоупок, поэтому 31 декабря хочу сперва написать о вчерашнем событии, очередной годовщине образования СССР.

Знание и понимание - разные вещи. Одно дело просто о чем-то прочитать, другое - прочувствовать, ощутить это. Пусть даже самую малость.

Я в уходящем году много (относительно прошлых лет) общался с дедами - живыми участниками событий перестройки, и через эти разговоры смог ощутить глубокую трещину, лежащую где-то под снегом, под нарочито вежливыми словами "я, конечно, ничего плохого о таком-то сказать не могу..."

Пока самым важным новым знанием, которое дала мне подготовка лекции по перестройки, является открытие о тотальном стремлении в рынок, охватившем к концу брежневского правления чуть не все руководящие слои. 

Всевозможные комиссии и советы, ставшие возникать чуть не на второй день после назначения Андропова, демонстрировали удивительное единодушие в отношении желаемого вектора движения: раскрепощение активности трудящихся, большая самостоятельность предприятий, большая зависимость вознаграждения от конечных результатов труда, большая ответственность коллективов предприятий за эти результаты, снижение административного давления в пользу экономических стимулов.

Это факт, от которого я, по крайней мере, отмахнуться не могу. Брежневский социализм воспитывал своих могильщиков. Как в недрах капиталистического строя растут социалисты, так в недрах "развитого социализма" росли люди, которые считали, что сложившаяся система душит активность, инициативность, предприимчивость трудящихся, и искренне хотели это исправить.

Я понимаю, что "искренне" тут - лукавое слово, в голову каждому не залезешь. Но судя по тому, что многие рыночники потом жили достаточно скромно, что в списках участников рабочих групп по реформе и в списках форбс - разные  люди, значительная их доля, видимо, действительно заботилась не о личном кармане, а о судьбах страны.

Поэтому раскол, о котором пишу я - это не раскол между "большевиками и капиталистами", между ностальгирующими по СССР и атлантами рынка, между патриотами и предателями. Деды, в отличие от интернет-войнов, регулярно устраивающих свору в комментах, не заявляют, что надо было оставить всё как при Брежневе. Точно также, как Белые в гражданскую вообще-то были не за царя. Начинали все с единством помыслов, с единой верой, что немного самостоятельности (слово "рынок" первое время не произносилось) будет на пользу.
Раскол проходит по линии объяснений, почему результат оказался столь печальным.

Либералы из команды Гайдара утверждают, что все попытки "скрестить" социализм с рынком были обречены на провал принципиально, что никакое раскрепощение инциативы без частной собственности на средство производство невозможно, а им самим пришлось действовать в условиях кризиса, в который своей нерешительностью ввергли страну союзные реформаторы. 

Союзные реформаторы и им сочувствующие в ответ неизменно кивают на Китай. В этой среде Китай прочно стал символом упущенных возможностей СССР, живым доказательством возможности перехода от командной к регулируемой рыночной экономике с сохранением единства страны и повышением уровня жизни.

Личная трагедия людей из обоих лагерей - в том, что обе стороны чувствуют себя проигравшими.
Особенно остро эта обида чувствуется в словах как раз членов гайдаровской команды. Крайне холодно относясь к Путину, они сейчас, доживая свой век на дачах, бессильно фиксируют, как Россия всё больше восстанавливает минусы СССР (цензура, шовинизм, диктат государственных монополий, сковывание личной инициативы и т.п.), отказавшись от его плюсов. Сейчас будет совсем субъективное мнение, но в их утверждениях "другого пути не было" я слышу что-то надрывное. Потому что если сказать себе, что был, то как жить с грузом содеянного?

И если этот раскол чувствуется через 30 лет после распада СССР, который все-таки прошёл относительно мирно, то мне остается только догадываться, какая скрытая злоба должна была жить по деревням после окончания гражданской, когда вчерашним противникам надо было доживать бок о бок друг с другом, одновременно наблюдая, что в действительности получается из идеи, за которую (или против которой) они воевали.

Одну вещь я по итогам этих встреч могу сказать точно: самые активные рыночники (может не все, но многие) были людьми идейными. Не мальчишами-плохишами, продавшимися за банку варенья, а эдакими большевиками наоборот. Думали, что знают, как принести людям свободу. (про мальчиша-плохиша я вспомнил не случайно, я должен сказать, что видимо, в этой vas-s-al.livejournal.com/192858.html записи все же был неправ насчет мотивов покойного).

Конечно, в этом есть большая вина (а может быть большая беда) советских общественных наук. У меня по-прежнему нет ясности, но, видимо, важным кусочком мозаики, без которого объяснение будет не полным, должны быть неадекватные представления о том, что есть советский человек, и что он действительно станет делать, если "раскрепостить его инициативу". Считалось почему-то, что если капиталисты за 300% прибыли на любые преступления пойдут, то наши, советские люди - ни за что.

Видимо, вопрос о причинах, вызвавших столь большое единодушие в движении к рынку в головах советских руководителей, должен стать центральным вопросом изучения позднесоветского периода нашей истории, а вопрос о том, как раскрепостить "хорошую" низовую инициативу, одновременно пресекая "плохую" - центральным вопросом будущих проектов социализма.

Итоги года

Жена говорит, что я весь год был мил, мягок и пушист, и этого вполне достаточно, но сам я все же основным достижением 2019 года считаю завершение эпопеи с получением второго высшего.

Как раз году в 2017 или чуть раньше я почувствовал, что перерос любительский этап увлечения историей, что счастливо совпало с открытием в Шанинке магистратуры по советской истории.

Фокус на советской истории позволил мне не зубрить всех князей в ожидании, когда же курс дойдёт до 20 века, а сразу перейти к делу.

Было сложно, главным образом из-за необходимости совмещать с работой. Учёба шла вечерами, с 7 до 10 вечера, в отдельные периоды по 6 дней в неделю.
Поступая, я был морально готов бросить, но к счастью всё же выдюжил.

Если вы уже в том возрасте, когда считаете возможным поучать младших, то передайте знакомым студентам и школьникам, чтоб хорошо учились, пока ещё не пошли работать.

Тогда же возникла задумка, связанная с тем, что я работаю в бывшем Главном вычислительном центре Госплана СССР, и хоть от той организации остались только стены и барельеф на первом этаже, в 2014 году руководство отмечало 55-летие центра, так как приказ о его создании вышел в 1959 году.
Понимая, что 60 лет звучит солиднее, чем 55, я решил одним исследованием убить двух зайцев - оформить его как магистерскую и, немного переработав, предложить его своему руководству в качестве юбилейной публикации.

В итоге магистерскую про АСПР - автоматизированную систему плановых расчётов Госплана СССР мне пришлось писать даже не два, а три раза - для русского диплома, для британского диплома и для юбилейной книги.

Так что 2019 год стал для меня годом успешного завершения задуманного. Я освоил если не пятилетнее, то двухлетнее планирование.

Правда, как и с теми пятилетками, жизнь внесла свои коррективы: юбилейное заседание на работе сорвалось, из-за чего никакой презентации книги не было, а саму книгу наши редакторы урезали раз в пять, оставив от моего текста всего ничего.

Кроме того, несмотря на мои просьбы, никаких ISBN она не имеет, так что официально её как бы и нет.
Но сейчас руководство Аналитического центра дарит её всем большим начальникам в новогодних подарках, так что уважаемые дяди хотя бы будут знать, что СССР неплохо так продвинулся в деле цифровой экономики, хотя, конечно, до мечты Глушкова там было ещё далеко.







Ну а менее важным начальникам я, видимо, продолжу рассказывать об этом самостоятельно.

Летом у меня был опыт бескорыстного преподавания советской истории школьникам на "Летней школе" в лесу под Дубной, а осень выдалась богатой на выезды: спрос на мои исследования начинает превышать предложение, и я вынужден чаще и чаще говорить "я не знаю" или "мне нужно больше времени, чтобы изучить этот вопрос". Не хочется превратиться в "эксперта по всему на свете".

При этом "большие" задачи пока по-прежнему остаются нерешенными.
Я по-прежнему не понимаю, как зарабатывать достаточные деньги историей, а значит мне по-прежнему предстоит разделенное существование, когда я фактически тяну двойную нагрузку, работая на двух работах.
Кроме того, мой "ИРО", Институт Работы над Ошибками СССР, как я его про себя называю, по-прежнему пребывает в состоянии "было бы неплохо". Формирование междисциплинарной группы исследователей советского проекта, объединенных общим "практико-ориентированным" подходом (понять, что было сделано не так, и как можно было сделать лучше) находится в нулевой стадии, хоть в этом году у меня и появились добровольные помощники, занимающиеся подготовкой стенограмм, помогающие с материалами, да и в целом поступает много просьб помочь с литературой, обсудить идеи и тому подобных, что указывает, что работа движется, хоть и медленнее, чем хотелось.

В целом, я считаю эту "работу на нескольких фронтах" (академическом, научно-популярном и даже немного чиновничье-бюрократическом) важным принципом, который я бы хотел распространить. Обмен идеями между различными сообществами, особенно связку между "кабинетной" наукой и просвещением я считаю важным фактором успеха той самой "работы над ошибками", о которой я не устаю говорить.

При этом, хоть я и не вхожу ни в какие группы, я неизменно чувствую, что где-то рядом другие участки работы ведут многие и многие люди, товарищи, с большинством из которых я даже не знаком. Ощущение, что мои усилия являются частью большой созидательной (хоть пока часто бестолковой) активности дает мне определенное "чувство локтя", заставляющее и дальше тратить своё свободное время на странные книжки.

Книжками, пожалуй, и завершу. Таня говорит, что к певцу успех приходит, когда его песни начинают петь в переходах, к художнику - когда футболки с его картинами начинают продаваться на Алиэкспрессе. Я вчера в книжном на Новом Арбате увидел УРССовское переиздание книжки Маневича про экономические дискуссии 1920-х годов. Сама книжка вышла, кажется, в 1989 году, я её оцифровал ещё в Китае фотоаппаратом, отчего качество электронной книги вышло посредственное. И я по особенностям репринтного текста, всяким точкам и артефактам на странице почти уверен, что эти граждане тупо взяли мой посредственный скан, напечатали и теперь продают за 400+ рублей. Так что, видимо, ко мне пришёл успех как к оцифровщику советских экономических книг. :-)

Желаю всем, чтобы в новом году задуманные двух-, трех-, четырех- и пятилетки успешно реализовывались!
С наступающим!